Застигнутые холерой 

"Что-то случилось на Чиркейской ГЭС, и мне срочно пришлось туда вылетать..."

В 1970 году  я уже жил в Москве, работал во Всесоюзном институте «Оргэнергострой» заместителем директора по научной работе.  А мой сын Георгий, которому тогда было восемь лет,  как обычно,  проводил всё лето в Лагодехи. Договорились с мамой: она в конце августа привозит его из Лагодехи в  Тбилиси, а я из Тбилиси лечу с ним в Москву.

План был великолепен, и его реализация не  составила бы особого труда, потому как я в то время курировал  деятельность Тбилисского филиала нашего института. Но,  как сказал  всеми уважаемый товарищ Бендер,  "диспозиция была нарушена в самом начале». Что-то случилось на строительстве Чиркейской ГЭС в Дагестане,  и мне  пришлось срочно туда вылетать.    В Дагестан я поехал с коллегой и другом Женей Уженковым. Мы собирались справиться там с работой за несколько дней, а затем  вылететь в Тбилиси, и оттуда – в  Лагодехи.

Завершив дела на ГЭС, мы отправились  к моему двоюродному брату Володе Калишуку, который после демобилизации обосновался в Махачкале. Думали повидаться с ним и в тот же день выбираться в Тбилиси. Здесь нас ждала оглушительная новость: Грузия в связи со вспышкой холеры закрыта на карантин ! Вся Грузия, вся республика…Тбилисский аэропорт работал только на транзит, в город никого не выпускали. Это означало, что в Тбилиси мы полететь можем, но вот за пределы  тбилисского аэропорта нас никто не выпустит. А как быть с сыном? Оставлять его в Лагодехи, а самому лететь в Москву?

Срочно собрали семейный совет  у Калишуков.  «Ну, надо же, как обидно!  - говорю я родственникам. - Сын рядом, за бугром, и ничего сделать нельзя. Хоть пешком иди». На что Володя, который заведовал гаражом и ремонтом почтовых машин в Махачкале, отреагировал: «А почему бы и нет? Я точно знаю, что из Тляраты в Лагодехи местные пешком ходят. До Тляраты я вас доброшу, а дальше сами, ножками через перевал. Заблудитесь? А язык для чего?  Наверняка встретите в горах людей, пастухов тех же, поспрашиваете».

Смотрю вопросительно на Женю, один я, честно говоря, на такую авантюру не рискнул бы. А он в ответ: «Ираклич, хорошо бы пару рюкзачков раздобыть».

Раздобыли мы и рюкзачки, и палатку на двоих и, конечно, одежонку «с миру по нитке», и даже туристический топорик. Затолкали вещи и трехдневный запас провианта в рюкзаки и улеглись спать. Сон долго не шёл: «Как оно сложится, как?..»

                                                                           День первый. Неожиданное препятствие

"На полпути до Тляраты селевой оползень засыпал дорогу..."

Рано утром Володя усадил нас в почтовый крытый грузовик. Устроились, полулежа на каких-то туго набитых мешках, и отправились в Тлярату.

По дороге водитель подсаживал попутчиков, поэтому в кузове было то густо, то пусто. Дорога – сплошной серпантин и все время в гору. Во второй половине дня добрались до аула Советский, где нас поджидал очередной сюрприз. Выяснилось, что где-то на полпути до Тляраты селевой оползень засыпал дорогу,  и расчистка займет не менее двух дней. До Тляраты от Советского что-то около 35-40 километров. Что делать?

Недолго думая, приняли решение:  пройти до Тляраты пешком. Успокоили себя тем, что заодно и втянемся работу по восхождению на Хребет. После ужина в местной точке общепита, гордо называвшей себя «Кафе», заночевали в домике для приезжих.

                                           День второй.  Начало пешей эпопеи

"

"К вечеру мы добрались до Тляраты..."

Отправились рано утром. Дорога вдоль Аварского Койсу. Места суровые – горы, скалы, ни одного деревца и мутная, грозно шумящая река слева от дороги.

На аварийном участке работал один бульдозер и, кроме бульдозериста, оползнем занималась еще пара мужичков с лопатами. Работы им, поняли мы,  невпроворот, на дней пять, не меньше.

Убедились, что наше решение о пешем походе на Тлярату оказалось правильным, и,  удовлетворенные этим, отправились дальше. Была надежда, что за завалом может оказаться какая-нибудь автомобильная оказия, но увы…

К вечеру доплелись до Тляраты и разыскали стоянку топографов, к которым нам, еще в ауле Советский, рекомендовали обратиться. На месте оказался один топограф, который сам в Лагодехи не ходил, но, по рассказам коллег, знал, что вначале надо двигаться по тропе вдоль речушки, впадающей в Койсу. Дальше будут озера,  за ними - пастбища, там чабаны, они  расскажут, куда и как двигаться.

Топограф любезно предложил переночевать у них в домике, но мы отказались и немедля пошли по тропе вдоль левого берега речушки. С наступлением темноты поставили палатку, перекусили, запивая бутерброды родниковой водой, и  до рассвета проспали как убитые.

                                                                                 День третий. Дагестанские чабаны

Мост через реку Койсу

Утром обнаружили, что ночевали на очень грибном месте. Грибами, похожими на наши подберезовики, было устлано все прилегающее пространство.

Взбирались вдоль ручья довольно долго и все ждали, когда появятся озера, а их нет и нет. И вдруг, - о ужас! - третий сюрприз: речка раздвоилась, а вместе с ней раздвоилась и тропа.

Та речушка, что по ходу нашего движения была слева, показалась нам побольше, и мы, обуреваемые сомнениями, двинулись по ней. Как выяснилось позже, здесь мы допустили первую ошибку, которая обернулась в итоге потерянным днем.

Во второй половине дня добрели до каких то озер, очень небольших. После второго по ходу озера тропа незаметно растворилась, кругом никаких признаков пастбищ, и мы поняли, что заплутали. Огорчение было скрашено тем, что набрели на большую площадь не растаявшего снега.

Посовещавшись, решили продолжить движение вверх, а там видно будет. Часа через два ходу оказались на краю очень крутого спуска. Внизу зеленело плато, речушка и, - о, радость! - баранта, казавшаяся сверху скоплением мелких  букашек. Спуск,  как это обычно бывает в горах, оказался труднее подъема. Немало намучавшись,  через какое-то время на полусогнутых ногах мы спустились на плато, пересекли речушку, которая протекала по дну оврага,  и поднялись по крутому склону. Не успели толком осмотреться, как на нас вылетели четыре овчарки. Хорошо, что у нас были палки-посохи, которыми можно было обороняться. Собаки прижали нас к обрыву и не давали шагу ступить, дистанция -  на длину вытянутой руки с палкой. Так мы довольно долго «переругивались» с ними, пока не приковылял пастух и, отогнав собак, повел нас к стаду. По дороге объяснил, где мы ошиблись, надо было идти по правой протоке, но мы  уже и сами сообразили. Собаки были молодые и очень свирепые, хозяину вроде как и подчинялись, но случая вцепиться в нас, мы поняли, не упустят. Пастух показал, как добраться до соседнего стада, где псы подобрее, извинился и  отпустил нас с Богом.

"Дагестанские чабаны оказали нам самый радушный прием..."

Примерно через час, следуя на запад, мы добрели до нового стада. Оно оказалось тем самым, на которое мы должны были выйти, если бы не ошиблись. Огромное стадо, три чабана, пара лошадей, палатка и несколько собак. Вот и все, чем они располагали. Удивило отсутствие таких вещей, как топор, ружье, одеяла, радиоприемник. «А зачем?» - отвечали они. Ребята очень симпатичные и добродушные, но с кинжалами за поясом. Собакам что-то сказали, и они больше нас не замечали.

Здесь нам было оказано настоящее кавказское гостеприимство. Накормили свежей бараниной, тушеной в ведре на костре. Вместо хлеба влажная, грубого помола мука, которую надо было брать руками из общей посуды, сминать как снежок и отправлять в рот. Наелись на два дня вперед, распили дружно бутылку водки, которую предусмотрительно взяли с собой, и уже в полной темноте отправились спать. Нас поместили в палатку, которая служила им складом. Там хранились шкуры съеденных барашков, провизия и личные вещи.

Сами пастухи ночуют в палатке редко. Дело в волках, которые ночью нападают на спящую баранту. Поэтому каждый вечер стадо сгоняется к подножию отвесной и высокой скалы – с ее стороны волки не подступятся. Благодаря такой естественной защите около половины периметра участка, на котором ночуют бараны, охранять не надо. Пастухи с собаками располагаются в трех точках оставшегося периметра. Спят они прямо на земле,  в папахах, подстелив под себя половину бурки и укрывшись другой половиной.

                                                                       День четвертый.  По овечьим следам

"Утром вышли из палатки, а вокруг белым-бело - выпал снег..."

Утром вышли из палатки, а вокруг белым-бело - выпал снег.  Тепло попрощавшись с пастухами, мы снова отправились в путь. Один из пастухов сопроводил нас до места, откуда открываются видимые ориентиры, и объяснил, как нам двигаться дальше. Нам следовало выйти на самую высокую точку и, повернув далее на восток, двигаться по хребту, имея слева Дагестан, справа Грузию, а под ногами,  овечьи и лошадиные отходы жизнедеятельности. Не смейтесь, в горах это верный признак того, что тропа «действующая».

До хребта мы дошли довольно быстро и без приключений. Ориентиром служили высокие скалы на горизонте,  да и экскрементов овечьих на каменистой дороге было достаточно. А вот когда повернули на восток и вышли на плато, заросшее травой по пояс, то встревожились:  экскрементов как-то заметно поубавилось…  Эта часть пути была легкой, без подъемов и спусков. Вначале тропа как-то узнавалась, а потом и вовсе исчезла. Экскременты попадались несколько раз, но явно не овечьи и лошадиные, а когда на песчаном участке пути мы различили следы довольно крупных лап какго-то крупного зверя, нам стало жаль, что свой цельнометаллический топорик мы подарили пастухам.  А вдруг встреча с медведем? Или с рысью? И еще мы поняли, что опять сбились с тропы.

Успокаивало то, что по всем признакам мы на хребте, движемся на восток по господствующей отметке. И так мы шли в сомнениях, пока слева от нас не выросла высоченная гора, а прямо перед нами оказалась осыпь  с углом откоса около сорока пяти градусов. Вверх осыпь простиралась на 100-150 метров, а вниз она шла настолько круто и обрывалась в каком-то настолько глубоком ущелье, что и смотреть туда было страшно. Ширина осыпи не превышала  сорока метров,  и

" Перед штурмом осыпи присели набраться сил..."

мы решили пересечь ее напрямую. Альтернативой обогнуть осыпь, двигаясь вверх, мы, конечно, пренебрегли, но не потому, что «умный в гору не пойдет», а просто от того, что сильно утомились. Предыдущие дни давали себя знать. Довольно крупный гравий с вкраплениями валунов вселяли уверенность в успех, и мы пошли, от валуна к валуну. Женя впереди, я за ним.  Очень, ну очень, скажу, неприятное ощущение, когда из под ног то и дело вылетают камни и летят с грохотом Бог знает куда. Страховок, кроме палок, - никаких.

Все шло терпимо, но в самом конце, когда Женя торжествующе вертелся на последнем валуне, а мне оставалось пройти буквально два шага, я чуть не загремел вниз. При очередном шаге левая нога стала твердо, правой же пытаюсь нащупать твердое основание, а его нет, и нога,  не находя опоры,  съезжает вниз вместе с камнями. И так несколько раз. Как я сбалансировал на одной ноге, до сих пор удивляюсь. Выручил снова благословенный посох, который мне протянул Женя. Ухватившись за него, я рискнул оттолкнуться от зыбкого склона правой ногой и через мгновение оказался на валуне.

Возвышенность, которая неожиданно выросла слева от нас и напугала осыпью, продолжала и дальше оставаться слева, загораживая от нас Дагестан. Зато сквозь тучи, справа от нас, временами  стала проглядывать Алазанская долина. Виды такой потрясающей красоты, что захватывало дух.

Продолжая двигаться на восток, через некоторое время мы увидели справа от нас под обрывом поляну, а на ней баранту и пастухов. Переговариваться с пастухами было бесполезно, они находились намного ниже нас. Меня очень волновал вопрос, где начинать спуск, давал о себе знать страх угодить в очередную осыпь или другие опасные места. Несколько раз проорал «Лагодехи» и махал рукой на восток. Пастухи дружно указали в ту же сторону и мы, уже более спокойно, двинулись дальше.

Если предыдущий день поражал нас изобилием родников, ручейков, озер, то путешествие по хребту такой радости не доставляло. Весь день - без воды. Уже вечерело и вдруг: «О радость!», вдали появилась стена леса. Неужели это та самая верхняя граница леса, которую мы видим, глядя из  Лагодехи на нашу главную гору - Нинигору?

Мы прошли еще немного и  увидели как от  главного хребта вниз, в южную сторону, длинным хвостом отходит  покрытый лесом хребет. Деревья мешали разглядеть, что внизу. Решаемся спуститься по этому хребту, не представляя,  куда он нас выведет. В  соседний с Лагодехи Кварельский район? Или в какое то лагодехское село, в ту же Буденовку? А может мы прошли спуск на Лагодехи и очутимся где-то возле Белокан? Идем по хребту, деревья густые, долины не видно,  и вдруг  - просвет в зеленой стене, а в нем потрясающий вид, который не оставил никаких сомнений, - под нами Лагодехи.

Смеркалось, мы видели, как внизу, в вечернем городе, зажигаются огни. Досадно, нам не хватило каких-то двух трех часов. Но следовало подумать о ночлеге. На самом перегибе хребта установили палатку и мгновенно заснули.

                                                                        День пятый. Последняя преграда

Автор статьи (слева) с Евгением Уженковым на Лагодехской речке

Утром собирались не спеша. Любовались панорамой Лагодехи при чистом небе и такими далями, о которых рассказывать бесполезно, - их надо видеть.

Неожиданно, и довольно быстро, с юго-запада начали наползать грозовые тучи. Раскаты грома были оглушительные, а тучи, что самое забавное, двигались строго на нашем уровне и прямо на нас. Надо было срочно давать деру, чтобы не оказаться в грозовом фронте. Мы решили спускаться не по хребту, а прямо по склону вниз. Из тучи мы выскочили вовремя, а вот под хороший дождь угодили. На наше счастье спуск оказался легким, и хотя крутым, но, к счастью, без обрывов. Затрудняли спуск сплошные потоки воды, устремившиеся вниз. Страх оказался хорошим помощником, и мы довольно скоро оказались у подножия, где-то много ниже Шромского водопада. Расшумевшаяся от дождя Шромка очень впечатлила моего напарника, он такое видел впервые. Пришлось убеждать  личным примером. Я форсировал Шромку не раздеваясь, в кедах и штанах, вслед за мной в бурлящее русло решительно бросился Женя.

Когда вошли в Лагодехи, дождь уже давно кончился, на улицах сухо, а мы шли мокрые, небритые, в драных штанах и кедах, шли  через центр, хорошо, что не встретили знакомых. Около двенадцати по полудню, к огромной и неожиданной радости для родни, оказались дома. А дальше, как положено, – душ, переодевание, застолье, вино из изабеллы, соседи, рассказы и разговоры до позднего вечера.

На другой день показали Жене Лагодехи, речку, заповедник. Пока мы гуляли,  мама, включив свои связи,   достала билеты на самолет по маршруту Лагодехи-Тбилиси-Москва.

Летал тогда небольшой самолетик АН-12, «кукурузник»,  из Лагодехи в Тбилиси. Несколько раз в день - только кто в это сегодня поверит? Через полчаса лёту он плюхнулся на бетонку тбилисского аэропорта. Не заходя в аэропорт, мы  пересели на московский рейс и через три часа были в Москве.  Как жаль, что я не сохранил тот билет...

К моему большому сожалению, этот первый в моей жизни поход по Кавказским горам оказался  для меня единственным. Жизнь сложилась так, что я хотя и бывал после этого в Лагодехи, но походить по горам как-то не складывалось: то компании не было, то погоды, то времени…

А жаль. Столько ярких и незабываемых впечатлений, как я получил тогда от нашего с Женей  безрассудного похода, я более не получал нигде и  никогда.

Фото Чиркейской ГЭС - с сайта sakuryan.livejournal.com 

Остальные фото - из архива автора 

Просмотров: 3528

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: