Леснов Пётр Александрович (1934-2001)

«Тут какая-то неведомая сила заставила его оглянуться. Он увидел бегущих к нему людей с палками в руках. Габриэл остолбенел от ужаса: приближавшиеся люди были нагими, с пышными бородами».

Это Петя, Пётр Леснов. Его рассказ в журнале «Вокруг света» о грузинском подростке Габриэле Циклаури, который, потерявшись в лесу, попал  в племя диких людей.

«В лесах, расположенных в окрестностях города, собирают орехи и каштаны. Далеко вокруг славятся очень крупные, высоких вкусовых качеств лагодехские помидоры. Окрестности Лагодехи богаты дичью.  Здесь расположен неповторимый по красоте и важный по значимости Лагодехский государственный заповедник».

И это он, Леснов. Фрагмент из его книги «На берегах Алазани».  Пётр Леснов -  уроженец Дедоплис Цкаро, 1934 года рождения, учёный, изобретатель,  кроме того, краевед, журналист и писатель. Окончил Тбилисский Зооветеринарный институт. Жил в Москве, работал руководителем департамента кормов Московской сельскохозяйственная академии им. К. А. Тимирязева, кандидат биологических наук. Получил известность как изобретатель закваски («Закваска Леснова»), превращающей растительные отходы в богатый белками и витаминами корм для крупного рогатого скота, за свои разработки получил Диплом Первой Степени и две Серебряные медали ВДНХ. Обладатель 10 патентов. Закваска пользуется популярностью до сих пор www.old.zakvaska.ru.

По земным меркам своего времени  Пётр поймал за хвост золотую птицу.  Работа в академии, публикации (около 200 статей, включая 7 книг), научная степень, награды ВДНХ, премии, и столица, столица, особо сладкий по тем временам город Москва, -  что казалось бы, нужно ещё русскому пареньку из простой крестьянской семьи, вырвавшемуся из объятий сонного кахетинского городка и ставшему москвичом?  Нет, в поведении Петра было нечто, что выделяло его среди других благополучных жителей столицы: дождавшись отпуска, он немедленно оставлял Москву и отправлялся в Царские Колодцы, на далёкую окраину страны, где, поселившись в старом, без удобств, доме своих умерших родителей, проживал счастливые часы и дни. После смерти родителей он не стал продавать дом, знал, что не сможет без него, зачахнет, и оставил, а чтобы дом был в целости, поселил грузинскую пару молодожёнов, не нужно денег, сказал, просто присматривайте. За собой оставил одну из трёх комнат, что была других дороже его памяти. В ней, когда все были живы, вечерами собиралась семья, ужинали, пили чай, говорили о всяком, вспоминали, смеялись, плакали. Небольшая комната, с двумя, мне помнится, оконцами, на них кружевные занавески, мы с женой спали возле одной стены, возле другой спал Пётр.  Мне плохо спалось.  Всё казалось, что мы не одни, седой от прожитых лет дом постанывал, скрипел половицами, по чердаку бегали мыши, сыпалась с потолков сквозь разлезшиеся обои мёртвая глина.  Пётр до полуночи рассказывал об истории Царских Колодцев, о Караагаче, о нижегородских драгунах, о русских поселенцах, звучали имена Пушкина, Лермонтова, Дюма, Катеньки Нечволодовой,  местные названия – Аннушкино ущелье, Ильинская гора, Летники, Кресты, Мазовка,  о родителях своих рассказывал, как выезжали летом на сбор урожая, жили в шалашах, и всю ночь, под вой шакалов,  жгли костры… Масса впечатлений перемешалась в моей голове, я часто просыпался, реальность слилась со снами, и я видел, как по комнате, проникая сквозь стены, шкафы и стулья, скользят чьи-то неясные силуэты, молчаливо, неслышно, не задерживаясь взглядами на нас.  В этой комнате Пётр хранил свои рукописи, старинные фотографии, книги, черновики и опубликованные статьи, вырезки из газет и журналов. Множество папок с завязками не вмещались в шкаф, он выуживал нужную, развязывал, и бумажные листы, вырвавшись на свободу, летали по комнате, вычерчивая в воздухе причудливые траектории. 

Леснов стал моим другом и учителем. Внезапно и прочно, без рассуждений. Я тогда делал свои первые шаги в краеведении, не знал, что это такое, как двигаться, чтобы не делать пустой работы.  Петя помог, расставил точки, пролил свет. Мы быстро, будто знакомы сотню лет,  сошлись, строили совместные планы, не понимая ещё, что приближаются  90-ые и совсем скоро всё закончится, грянет гром, гроза разметает наши жилища и превратит нас из счастливых ловцов бабочек в озабоченных искателей пропитания.    

С Лесновым я познакомился за 8 лет до нашей встречи. В Союзе работала система предварительного заказа книг. За полгода до нового календарного года появлялись каталоги с перечнем готовящихся к изданию книг. Нужно было всего лишь заполнить почтовую открытку с названием интересующей книги и оставить её в книжном магазине.  Из одного из таких каталогов я узнал, что в 1980 году в Москве выйдет книга «На берегах Алазани». Издательство «Мысль», 96 страниц, краеведение, автор некий П. А. Леснов.  Об авторе – ни слова. Подумал, что кто-то из москвичей, знающий Кахетию по работе в библиотеках Москвы, в лучшем случае, раз-два совершивший ознакомительную поездку в наши края.  

К удивлению, в книге я нашёл много «местного», такого, чего кабинетному писателю нигде не найти. Более того, даже Лагодехи открылся мне с новой, неизвестной прежде стороны: городок, писал Леснов, славится далеко вокруг своими необыкновенными на вкус, огромных размеров  помидорами.

А ведь, прав был, этот неизвестный Леснов, ранние помидоры из Лагодехи были номер один в Союзе, каждый год сотни машин из лагодехских сёл разъезжались по областным центрам России, Украины и Белоруссии, на каждом крупном базаре стояли лагодехцы.   

В книге подробно освещалась история Кахетии. Автор живописал исторический бой в 1800 году на реке Иори, когда соединённый отряд грузинского ополчения и двух русских батальонов нанёс сокрушительное поражение в разы превосходящим силам аварского хана и царевича Алекксандра, после чего произошёл существенный перелом в  сознании грузин: они уверились в уязвимости горцев и поверили в себя, горцы, напротив, осознали, насколько серьёзного противника они обрели в лице русских. С большой симпатией писал Леснов о кахетинцах, описывал их типичные черты характера, уклад жизни, обычаи, кухню. Отдельная глава была посвящена природе Кахетии, саваннам Иорской долины, кизикским степям, зелёному левому и бедному лесами правому берегу Алазани, Вашлованскому заповеднику, животному и растительному мирам разных уголков Кахетии. С особенным тщанием автор освещал историю Царских Колодцев, дореволюционный и современный быт царско- и красноколодцев, и уже тогда, по тем незначительным подробностям, которые мог знать только человек, живший в Цители-Цкаро, я предположил, что Леснов – уроженец наших мест.   

Познакомились мы с Петром в 1988 году. В те годы я довольно часто печатался в грузинской прессе, писал на краеведческие темы, и грузинские журналисты пригласили меня в качестве гостя на творческую встречу в Тбилиси.  В день встречи сообщили, что будет ещё один гость, уроженец Цители-Цкаро,  журналист и писатель, москвич   Пётр Леснов.

И я вспомнил, что именно Леснов был тем писателем, что написал «На берегах Алазани». Кубики сложились, я стал с нетерпением ожидать минуты, когда смогу познакомиться с человеком, чьё имя тогда часто повторялось в интеллектуальных кругах Грузии.   В мае 1988 года Пётр опубликовал в самом популярном советском журнале приключений и путешествий «Вокруг света» статью о грузинском подростке Габриэле Циклаури, прожившем длительное время в племени диких людей на Кавказе. Реакция была шумной. Разгорелись споры между теми, кто поверил, и теми, кто считал публикацию мистификацией. Сотни писем полетели в редакцию журнала и лично автору... Наибольший накал страстей был в Азербайджане, где, предположительно, проживало племя диких людей, не все могли принять эту мысль, в Грузии же, напротив, чувствовалось некая гордость за земляка-грузина, открывшего миру существование диких людей в цивилизованной, казалось бы, части света.   

Пётр Згонников (слева) и  Пётр Леснов (справа). Редакция газеты "Молодёжь Грузии", г. Тбилиси, сентябрь 1988 г.

После встречи Пётр пригласил нас с женой к себе в гости в Цители-Цкаро, где он пребывал в очередном своём отпуске.  На следующий день мы побывали с ним в редакции газеты «Молодёжь Грузии», а в обед, усевшись на кахетинский поезд, размерами и пыхтением напоминающий уставшего ослика, отправились в Кахетию.  Часа три езды по скучным, маловодным ландшафтам Иорской равнины, и мы уже шагали по улицам Петиной родины. Его одноэтажный бело-голубой домик находился в  русской части городка и стоял на зеленой улочке, окружённый похожими на него домами старой застройки. Возле каждого домика – точь-в-точь, как в русских кварталах Лагодехи, - стояли деревянные лавочки, на которых сидели тихие бабушки в белых платочках,  пощёлкивали семечки.  Вокруг стояла такая удивительно благодатная, такая патриархально-русская атмосфера, что казалось: вот-вот из-за угла покажется рота нижегородских драгун или выпорхнет стайка разодетых барышень. Пока мы шли к дому, Петя рассказывал историю Царских Колодцах, вот там, говорил, у нас Летники, там Кресты, дом Нечволодовых, а в той стороне – Аннушкино ущелье, Мазовка, Интерель…        

Писал о своей родине Петя много. Обширные материалы для краеведческих публикаций давала моему другу богатейшая история его родины. В Царских Колодцах был центр русского противостояния лезгинам, это была своего рода русская военная столица Кахетии, историк Потто посвятил Нижегородскому полку, долгие годы стоявшему в Царских Колодцах, восемь томов капитального труда.  Здесь бывали Пушкин, Лермонтов, Александр Дюма, служили сосланные на Кавказ декабристы, здесь жила Катенька Нечволодова, прекрасная черкешенка, бывшая замужем за офицером Георгием Нечволодовым. Благодаря её уму и образованности дом Нечволодовых  стал центром культурной жизни Царских Колодцев.

На следующий день мы посетили этот дом.  Я стоял у стены, в зале с красивой изразцовой печью, в комнате, где танцевал мазурку Лермонтов,  тайно влюбленный, говорили, в  Катеньку, видел гигантское дерево грецкого ореха во дворе, под которым собирались хозяева и гости, выхлдил на веранду с колоннами, опоясывающую с двух сторон дом.

Пётр Леснов (слева), Пётр Згонников (справа).  Тропа  на Чороду. Перевал между Азербайджаном и Дагестаном. Сент., 1988 г.

В тот же день мы уехали, и через час-полтора были уже в Лагодехи. Расставание вышло коротким, я пригласил Петра к себе, и спустя 5-7 дней мы уже сидели в доме моих родителей, попивая кахетинское. Решили отправиться в Дагестан, в Чороду. Я рвался туда по своим краеведческим делам, Пётр - из природной любознательности. Кроме того, не остывший после истории с дикими людьми, он горел желанием найти свидетельства существования человекоподобных существ в разных местах Кавказа. До нашей встречи, предполагая, что Габриэл Циклаури встретил диких людей в талышских лесах, поехал в Азербайджан, чтобы проверить свою гипотезу. И вот сейчас шанс побывать в высокогорном Дагестане – он не мог отказать себе в такой неожиданной удаче. Дорога предстояла тяжёлая. Петру было пятьдесят пять, и он шёл в горы впервые, мне – под сорок, и я не был новичком, но, тем не менее, переживал, смогу ли, и, понятно, особо беспокоился о Петре. Было очень трудно. На последней трети пути, самой сложной, - там тропа забирает вверх, - мы несколько часов шли по ночи.  Тропа едва отсвечивала в неярком свете луны, то и дело ныряющей в облака, и когда становилось совсем темно, шли вслепую, наощупь. За пару километров до села тропа оборвалась у берега шумной и стремительной ледяной  речки. Петр замешкался, было видно, что он обессилел, и было ясно, что поток может сбить его с ног. Молчал. Наш молодой проводник, Аркадий Гойден, парень бойцовской комплекции, сын Владимира Гойдена,  усадил Петра на спину и перенёс через реку.

К нашему счастью, дальше нас нагнала молодая аварка, возвращавшаяся на лошади из Белокан. Под накрапывающим дождиком ближе к полуночи мы добрались с ней до спящей Чороды.

Больше мы не виделись, только переписывались, часто и долго, несколько лет.  

События внутри страны набирали оборот, перестройка, казавшаяся спасением, обернулась обманутыми ожиданиями, хаосом и растерянностью. Пётр болезненно переживал последовавший за развалом Союза отрыв Грузии от России.  Предвидел, как тяжело это пройдется по судьбам  миллионов людей, говорил о неизбежном исходе людей из Грузии, не только русские, но и сами грузины, писал он,  начнут покидать свою родину и устремятся за Кавказский хребет,  связанные с Россией множеством видимых и невидимых связей.

Крутой поворот к капитализму  разметал нас с Петром по удельным княжествам, и мы как-то потерялись, выживали, став похожими на диких людей его героя Циклаури, занятых исключительно поисками съедобных корешков и белковой пищи. Общие увлечения, сроднившие нас, выглядели причудливой блажью, занятием праздного ума.  Постепенно, лишившись скреплявших нас интересов, заглохла наша переписка. В начале нулевых стало полегче. Не без труда я дозвонился до Тимирязевской сельхозакадемии. На другом конце провода мне ответили, что Петра Александровича нет в живых. Он умер, сказали. Шёл 2001 год.

 ---------------------------------------------------------------------------------------

Грузинформ: С Грузией в сердце. -  Газета «Вечерний Тбилиси», 10 сентября 1988 года, № 209:

Инициатива грузинских журналистов, благодаря которой мы познакомились с Петром Лесновым. Информация Грузинформа о о нашей творческой встрече в Тбилисском Доме Журналистов  в сентябре 1988 года

Москвич Петр Леснов и харь­ковчанин Петр Згонников доста­точно известные специалисты: пер­вый — в области биологии живот­новодства, второй как врач-пси­хиатр. Но не меньшее внимание привлекает журналистская дея­тельность этих людей, связанная с их родиной — Грузией. Об этой грани своего творчества и расска­зывали гости на встрече, которая прошла в Тбилисском Доме жур­налистов.

Ведущий сотрудник сельскохо­зяйственной академии имени Ти­мирязева Петр Леснов родился в Цители Цкаро, получил среднее и высшее образование в Грузии. Со страстью истинного ученого он пускается в экспедиции, целью ко­торых ставит не только изучение особенностей богатого раститель­ного и животного мира Закав­казья, но и историко-литератур­ное исследование края. К наибо­лее интересным находкам относит автор обнаруженные им докумен­ты, связанные с ранее неизвест­ными фактами пребывания на Кавказе  М. Лермонтова. Недавно П. Леснов завершил работу над историческим романом об Алек­сандре Корниловиче, русском офи­цере, жившем в Грузии. Скоро эта книга увидит свет.

Уроженец Лагодехи Пётр Згонников — кандидат медицинских наук, преподаёт в Харьковском мединституте, а также занимается медицинской практикой в одной из психиатрических клиник Харькова. Но ещё в юности его при­влекла история жизни Людвига Францевича Млокосевича, поль­ского путешественника-естество­испытателя, большую часть своей долгой жизни прожившего в Ла­годехи и ставшего одним из осно­вателей Лагодехского заповедни­ка.

----------------------------------------------------------------------------------

Читателям  - ведущий сайта Пётр Згонников:

В цикле «Памяти Петра Леснова» будут  опубликованы статьи Леснова о невероятных приключениях Габриэла Циклаури,  о поездке Петра в Азербайджан с целью определить область поселения племени, историко-литературные исследования Леснова о пребывании  в Царских Колодцах Александра Пушкина и Михаила Лермонтова,  его краеведческий очерк о Царских Колодцах (Красные Колодцы, Цители Цкаро, Дедоплис Цкаро),  статья о замке царицы Тамар в окрестностях Красных Колодцев;  под замком были обнаружены подземные ходы, которые, запасшись верёвкой и свечами, отправился исследовать в свои 40 лет Леснов с товарищем.   

Просмотров: 833

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: