Старый Лагодехи. Кунаки (Из воспоминаний Константина Чикваидзе)
Автор: Константин Чикваидзе |
Добавлено: 05.11.2011 |
|
|
Дагестанцы добирались в Лагодехи на лошадях |
У многих лагодехцев в довоенные и послевоенные годы были друзья среди мусульман – кунаки. Куначество в те времена возникало чаще всего по довольно прозаической причине.
Наш посёлок как место скопления значительного для Заалазанья населения, привлекал к себе крестьян-продавцов из окружающих его поселений. Межгосударственных границ тогда не было, и люди путешествовали когда и куда им заблагорассудится. Отчуждения между людьми по признаку национальности тоже не было: аварец ты или осетин, русский или грузин, - на это смотрели, конечно, но не так пристально, как сейчас, я бы сказал, почти не смотрели.
На лагодехский базар всегда приезжали лезгины из Дагестана, татары из Кобахчол и Белокан и наши лагодехские татары, из села Кабали.
Иногородние продавцы приезжали в Лагодехи обычно накануне базарного дня, в субботу вечером, чтобы утром первыми занять лучшие места, быстрее распродать свой товар и пораньше уехать домой. На ночь требовалось жильё и место во дворе, где можно было бы надёжно, не опасаясь воровства, оставить до утра товар.
Приют давали местные жители, и часто знакомство, завязавшееся в силу необходимости, переходило в многолетнюю, крепкую и настоящую дружбу. Наши нерусские кунаки были крепки в своей дружбе. Лезгины, татары, они такие: если уж дружат – то навеки. Не предадут, не обманут, не бросят в беде…
Наш дом посещали две семьи: татары* из Кобахчол и лезгины** из Дагестана. Все знали, что если у нас во дворе в субботу стоит арба и буйволы – значит, приехали кобахчольцы, если лошади – дагестанцы. Почему так? Дело в том, что от Кобахчол до Лагодех дорога шла по долине и была совсем короткой, километров семь-восемь. Нагружённая доверху арба, запряжённая буйволами, добиралась до Лагодехи за два-три часа. Из Дагестана на арбе не приедешь: горы, перевалы, бездорожье, узкая тропа – только на лошади.
Приехавших полагалось гостеприимно встретить, хорошо покормить и уложить спать. Особенно мне запомнились чаепития у самовара, из блюдец с сахаром вприкуску или мёдом и неторопливыми разговорами «за жизнь». Засиживались до полуночи. Алкоголь наши кунаки не принимали, не позволяла мусульманская вера, а вот чай обожали и могли выпить много. Чай полагалось подливать до тех пор, пока гость не поставит свой стакан на блюдце вверх дном и при этом смачно рыгнёт. Меня, мальчишку, поначалу это сильно забавляло, а потом я попривык и перестал обращать внимание.
Различия в вере совершенно не мешали куначеству, напротив, иногда оказывались причиной чрезвычайно приятных, обоюдовыгодных, а порой и забавных дел. Как , например, эта история.
Как-то во время войны кобахчольцев начали одолевать дикие кабаны. Совершая регулярные набеги на земли селян, они выжирали и вытаптывали огромные площади посадок кукурузы. Война с ними велась, начиная со времени достижения кукурузой состояния молочно-восковой спелости и до полной уборки. Бедные кобахчольцы – они ничего не могли поделать с прожорливым и бесцеремонным племенем: вера исключала всякую возможность непосредственного контакта со свиньями. Убить – а что потом? Ведь не оставишь мертвое животное в собственном огороде. Убитое животное надо погрузить на телегу, куда-то вывезти, а это значит – касаться нечистой твари руками. Поэтому использовался единственно доступный способ: шумовое отпугивание. Жители вооружались ведрами, тазами, колотушками и барабанили по ним днём и ночью, при этом орали, свистели, рычали и кричали… Поначалу это действовало, а потом кабаны пообвыкли и вообще перестали обращать внимание на людей. Да и площади посадок были значительными, обеспечить круглосуточную и повсеместную какафонию было невозможно.
Выход был найден в один из базарных дней. Кобахчольцы пожаловались лагодехским кунакам, а те, к неописуемой радости кобахчольцев, предложили радикальное решение – перестрелять поганцев: всех, до одного… Собираясь в бригады, лагодехские охотники ехали в свободное от работы время в Кобахчолы, где их уже ждали измаявшиеся, но с горящими глазами кобахчольцы. Лагодехцы устраивали засады, а селяне гаяли: встав в цепочку, с криком и гиканьем гнали зверя на залёгших в укрытиях стрелков.
|
Из долинных сёл аварцы и татары приезжали в Лагодехи на арбах, запряжённых буйволами |
Самое забавное начиналось по окончании охоты. Отстрелянных свиней надо было дотащить до дороги и погрузить в телеги или машины, которые оставлялись обычно на окраине села. Кобахчольцы, от мала до велика, выходили к месту погрузки свиней и внимательно наблюдали за происходящим. Никто из них и пальцем не притрагивался к убитым кабанам, только плевались и ругались: «донгуз», «шайтан», «шайтан», «донгуз»…
Мне не довелось поучаствовать в этой нашумевшей истории, а вот двоюродный брат Вова, который старше меня на два года, добыл-таки в Кобахчолах своего кабана.
Ещё один эпизод, связанный с кунаками и характеризующий их, я недавно вычитал в собственном дневнике за 1947 год.
Я тогда учился в Тбилисском Нахимовском училище и зимой поехал на каникулы в Лагодехи. Восемнадцать лет, уже не мальчик. Взяли ружья, которые тогда были в каждой семье, и с Вовой и его товарищем мы отправились на охоту, в район Кобахчол. А дальше из дневника: «Пятого января в 12.00 отправились домой, так как кончились продукты. Шли голодные, как волки. У Кобахчол повезло, наткнулись на знакомого татарчонка Али, сына кунаков нашей семьи. Попросили принести немного хлеба. Он потащил нас к себе домой. Еще раз убедился в гостеприимстве татар. Несмотря на то, что родителей не было дома, он выложил нам все съедобное, что у них было, заварил крепкий чай и накормил до отвала».
Хорошее было время. Жили одной семьёй, не очень богато, зато всегда рядом чувствовался локоть друзей. Горести и радости переживали вместе, и жизнь казалась прекрасной.
Но из любого правила есть исключения.
По соседству с нами жили Виленгурские. Недавно их потомок, Лили Атабегова, гостила с мужем у меня в Москве и рассказала историю, слышанную ею в детстве от бабушки. История эта явилась для меня полной неожиданностью - если бы я не знал более полувека Лилю, то подумал бы, что она меня разыгрывает.
«Произошло это в конце 19-го, может, в начале 20-го века. Был поздний летний вечер, и семья собиралась отходить ко сну. В комнате, выходящей на север, оставалось незакрытым окно. Евгения, моя бабушка, - тогда она была девочкой, - войдя за чем-то в эту комнату, увидела какую-то промелькнувшую за окном фигуру. Она очень испугалась и побежала в соседнюю комнату, к отцу. Тот схватил ружьё, выбежал на южную сторону дома, обежал дом и увидел перед собой человека с ружьём, лезущего в окно. Он схватил злодея за ноги, сдёрнул на землю, нанёс ему удар прикладом и вырвал из рук ружьё. Затащив пойманого в дом, хозяин с изумлением увидел, что это - его давнишний кунак, лезгин, не раз ночевавший у них в доме. Когда Виленгурский спросил его: «Как ты мог так поступить? Ты же кунак?! Ты же нарушил закон гор?!» - тот стал бить себя в грудь и нести всякую околесицу: « Я кунак, я кунак! Ружьё - нет кунак! Кинжал - нет кунак»!
Куначество в том виде, в каком я видел его в Лагодехи, ничего, конечно, не имело общего с поведением "кунака" из Лилиного рассказа. Я расстроился, но потом в голову пришли такие расхожие мудрости, как "В семье не без урода", "Исключения только подчеркивают правило" - и я успокоился.
Примечания ведущего сайта
* Татарами лагодехские русские называли не только азербайджанцев, но и всех мусульман, в том числе аварцев. А Кобахчолы и тогда и сейчас - большое аварское село, возможно, крупнейшее аварское село в мире.
** Лезгинами в Лагодехи – и русские, и грузины - называли всех жителей Дагестана.
Рисунки: Ф.Ф.Горшельт. Кавказские походные рисунки. Альбом. С-Петербург, 1896
. Просмотров: 4516
|